28/03 спалось хорошо и как-то обошлось без внезапных подъемов и криков. Так что, разбуженный в 6:50, я уже не пытался укрыться подальше от ребенка, а стал лениво потягиваться всем видом показывая, что я готов идти на сотрудничество. Потягиваясь вдруг почувствовал, что правая рука несколько утяжелилась. Оказалось, это М. меня решила простимулировать и дать на лапу медведя. Что ж, ладно. Дав мне понежиться еще с минуту, запустила процесс подъема отцовской головы над подушкой, а я не противился, так что уже спустя минуту сидел на постели потирая глаза. М. за «какао» этим утром особо не летела, так что было время поделиться со мной некоторыми из своих мыслей:
— Коська-коська, котя — няу! Соня!
— Эм-мм, Соня? Кошка? Ты имеешь в виду «Три кота»? Мультик включить?
Ребенок отрицательно покачал головой и повторил сказанную минутой ранее фразу. Но, увы, пока моя голова работает на дизельном генераторе, а основной реактор я запущу лишь после чашки кофе. Так что понять смысл мне так и не удалось. Спустил ноги, сам надел тапки, решил не наглеть и справляться в этом вопросе своими силами.
*
За завтраком поделился с А. информацией, полученной от дитёнка.
— Не в курсе, что бы это могло значить?
Та призадумалась и практически сразу выдала довольно правдоподобную теорию, мол, ребенок намекал на то, что мы сегодня идем в гости к моим. Следовательно, отсюда и Соня, а «котя», как правило, делает указанное выше «няу». Логично, спорить с приведенными доводами, пожалуй, не буду. Еще одна теория, которая вполне заслуживает право на жизнь, основывается на смелом допущении, что это она просто пересказала свой сон. Не зря же она за полночь о чем-то там во сне хихикала. Наверное, пыталась там оседлать Соню, как это делают феи в старых британских сказках по отношению к корги. Либо устраивала погоню со стрельбой за нашими кошачьими.
**
За ужином столкнулся с недопониманием. Последнее время уточняю у ребенка, под что она хотела бы кушать свой ужин. В силу понятных причин не все с первого раза ясно:
— Машенька, хочешь что-то посмотреть?
— Угу. — заинтересовано отвечает ребенок.
— Так, что бы тебе предложить… а давай-ка «ходячих мертвецов» посмотрим?
— Пеппа! — эмоционально воскликнула она.
— Какая Пеппа? Давай «Ходячих»! Там зомбиапокалипсис, там…
— Нет! Пеппа! – безапелляционно заключил маленький человек.
Вон он, вечный конфликт отцов и детей, точнее, «Свинки Пеппы» и «Ходячих мертвецов».