10/03 подъем в начале восьмого, все остальное по расписанию. Из неприятного — плановая стрижка ногтей. Так что установили стульчик и загрузили в него ребенка. Пристегнули ее, будто крайне опасного преступника и запустили мультики. М. выдержала ровно минуту, после чего начался крик, визг, слезы.
Спустя пятнадцать минут мучений мы с облегчением выдохнули — ногти все были пострижены. Вот только нервишки от процесса здорово расшатались, не говоря уже о том, что левое ухо от крика оглохло.
— Мне надо покурить. — сказал я и вышел на балкон, попутно доставая свою заначку с антидепрессантами на подобный черный день, точнее утро.
Кстати, вину за этот антидемократический жест ребенок возложил именно на А. Было отчетливо видно, что очень дуется на маму, игнорирует все ее обращения. А вот на меня не злилась и с готовностью пошла на предложение обняться. Наверное, она посчитала, что меня можно простить из-за того, что я лишь безвольный инструмент в руках безжалостной системы и сам не ведаю что творю.
21:17
Сегодня мы ездили в гости к моим и она уснула в метро всего за одну станцию до выхода на поверхность. Удалось ее внести без лишнего шума в квартиру и даже чуть раздеть, чтобы не сварилась.
Проснулась где-то спустя час с небольшим, о чем нам сообщила криком. Насколько понимаю, просто немного испугалась. Ну да, едешь себе в метро и бац…! Дальше провал памяти. Оглядываешься по сторонам и удивляешься тому, что ты не в вагоне метро, а на диване и уже без сапог. Да уж, эти клофелинщики вообще страх потеряли! Куда смотрит полиция?
А у мамы дома тем временем какое-то сонное царство: Соня спит под столом, Дуся на табуретке, задвинутой под стол, а Моисей походил и поважничал, чуть не разбил тарелку, паршивец эдакий, а позже завалился на диван и был таков. М. терлась рядом, но никаких активных действий не предпринимала, а просто стояла рядом и любовалась кошатиной.
Кстати, активно эксплуатировала в этот день межкомнатную дверь, в частности открывала ее и закрывала. Ну а нам это не очень нравилось, ибо боялись как бы не прищемила себе чего. Так что ничего удивительного в том, что всячески ей мешали хлопать дверьми, подсовывая то дело тапок или замедляя движение рукой. М. молча терпела то, что мы вставляем ей палки в колеса, но в какой-то момент она уж не выдержала и повернувшись к А., выпалила:
— Сьтой! Я сяма!
Хорошо, что ее интерес пошел на убыль, а то тут и до открытых столкновений было недалеко.
*
А еще было очень потешно наблюдать за сборами ребенка в дорогу. Решили ее поднапрячь и попросили принести ее одежду из коридора. С задачей она справилась, и даже несколько перевыполнила план принеся не только куртку с шапкой и шарфом, но еще и свои сапоги. Принесла все и плюхнулась на попу с намерением натянуть обувь. Увы, но что-то пошло не так и она стала делать это не на ту ногу. Любое вмешательство извне тут же пресекалось. Повозившись так пару минут она бросила это гиблое дело и смылась в коридор. Мы затаили дыхание в ожидании того, какое шоу нам ждать дальше.
Спустя минуту послышался знакомый топот и вскоре в комнату ввалилась М. держа при себе обувь А. Покрутила и повертела у всех на виду да и смылась обратно в коридор, попутно выбросив мамины сапоги. Ждали и гадали о том, что же она принесет в следующий раз. И, надо сказать, вернулась она не с пустыми руками, а прихватив мои кроссовки. Спустя пять минут мы уже были готовы на отправку домой.
По дороге домой часто заглядывался на небо. Какой красивый и глубокий темно-синий цвет у них там в этот раз получился. Да уж, прямо настоящее штормовое море. Не хватает лишь скользящей по пенистым волнам каравеллы. Интересно, что эти тучи нам принесут?
А еще вечером мы, наконец, поставили точку в сериале «Сопрано». Последняя серия была якобы «на подумать». Вот только неувязочка тут есть, ибо думать там, где все и так очевидно — занятие очень неблагодарное. Да и как-то все резко произошло, не поэтично. Нет, подобная концовка мне однозначно не понравилась. Судя по лицу А., я в этом чувстве не одинок.